Витязь - Страница 98

– Какая разница? Видать, суждено мне, как и родичу моему, Олегу, помереть без славы! Зато все вы живы будете…

Черноволосый ирландец вскинулся, как будто князь его ударил:

– Ты что же, Ольбард Синеус, сдаться решил?! На муку смертную один пойти хочешь!? Не бывать тому!!!

Дружина одобрительно загудела:

– Биться будем! Погибнем со славою! Перун с нами!

– Молчите, дети неразумные! – Лицо князя закаменело от гнева. – Вы что же, не видите, сколько их?! Сами сгинете, а следом жены и дети ваши! Пусть я один смерть приму, чем весь народ мой! Вы присягали мне на верность, так исполните клятву! Сыну моему служите! А он за меня отомстит!

– Нет, княже! Не дело молвишь! – Диармайд смотрел Ольбарду прямо в глаза. – Мы присягали тебе – это правда! Поклялись живот положить за тебя – и это правда! И присяги своей – не посрамим! Потому – не выдадим тебя врагам! И тебе позволим к ним выйти, лишь если поведешь нас в битву!!!

– Веди нас, княже! Перун!!! Перун с нами!

Ольбард посмотрел на лица своих воинов и понял – на все воля богов. Дружина его не отдаст. Он вытянул меч из ножен. Русы издали громовой рык. Князь обернулся к врагам, молча ждавшим его ответа.

– Эй, Лекша! – крикнул он. – Я нужен тебе? Приди и возьми!

Полтора дня они отбивались на стенах, но чудины не очень-то наседали. Пусть-ка варяги ослабнут от голода и жажды.

Князь помнил, что как-то раз на торгу видел забавную игрушку, привезенную из далеких Восходных стран. Может, даже из самого Сина. Это была куколка, выточенная из дерева и раскрашенная яркими красками. Формой она походила на грушу. И еще – куколка открывалась. А внутри была вторая, такая же – только поменьше, а внутри той – еще одна – и так до пяти. Весский вождь поймал его подобным же образом. Он подсовывал князю одну приманку за другой, смотрел, как тот обходит ловушку, и подсовывал новую. В конце концов он убедил князя, что тот умнее и удачливей. И как только убедил – одержал победу. Ольбард понимал, что сам виноват. Он утратил трезвость и, как мальчишка, очертя голову полез в медвежью берлогу. Как в притче: «Слышь, друг! Я медведя поймал! – Так тащи его сюда! – Да он не идет! – Ну тогда иди сам! – Да медведь не пущает!»

Крепостца была – одно название. Частокол с невысоким валом по кругу – ни башен, ни навеса на забороле. Бревенчатый тын охватывал верхушку приречного холма. Внутри – пара домов, прилепившихся к стенам, и небольшой амбар. Князь стоял на стене и смотрел, как чудины снова готовятся к атаке. В его щите засело уже с пяток их длинных стрел. Но это они так – пугают. Но скоро возьмутся всерьез. Воины князя уже почти прикончили запас воды, что принесли с собой во флягах. Без еды можно протянуть долго, а вот без питья… И без сна тоже долго не протянешь. Ночью враги выходили в поле и орали возле стен, изображая, что идут на приступ. Иногда и шли, но не всерьез – знали русскую силу. Выжидали… Душой князя владело глухое отчаяние. Однако дружина видела только его уверенность и силу. Люди верили, что у него есть решение… Оно и в самом деле было, но князь больше не мог надеяться на свое предвидение. Он гнал его от себя и старался найти иной выход. Однако найти не мог. Он только надеялся, что Василько, оставленный с Буривоем в Белоозере, будет настороже. Чудинов много, и они и вправду могут попытать счастья в нападении на город…

Ну почему он вбил себе в голову, что рать начнется зимой? Что они захотят достать его на полюдье? Вождь Выдр перехитрил его. Что ж, достойный противник!.. Если сегодня ничего не изменится – завтра к утру придется с боем прорываться назад. Плохо, что решение это очевидно. Плохо и то, что уйти налегке не удастся. Часть воинов будет нести раненых и убитых…

Сашка прикинул время. Ольбард сидит в этой крепостце минимум два дня. Вряд ли там много еды и питья. Лучше исходить из того, что всего этого там вовсе нет. Тогда времени в обрез… Он лежал в кустах на опушке и смотрел на бушующее море вражеских войск.

«Лезть напролом нельзя – сомнут массой. Попытаться ночью – вряд ли эти белоголовые ребята будут беспечны. Их предводитель – не из тех типов, что по дурости упускают такой шанс. Дождаться, когда князь решит прорываться, и ударить им в спину… Шанс есть, но совсем крохотный. Противнику и тогда хватит численного перевеса. Нужно сделать что-то еще… Что?»

Чудины под стенами, как видно, взялись за дело всерьез. Сколотили большие щиты, чтобы под их прикрытием подобраться к самому валу. Их стрелы наполнили воздух, дождем поливая крепостцу. Сашка представил – каково сейчас там, внутри, и невольно поежился. Да уж, дело совсем дрянь. Огромная толпа вооруженных людей там, у стен, дико завыла и пошла на штурм. Как только первые ряды взобрались на частокол – тот немного подрос, опоясавшись рядом русских щитов. Сверкнуло оружие. Стальная стена поверх деревянной. Оттуда донеслось знакомое: «Бей! Бей!» Некоторое время казалось – наступавшие просто задавят русов числом. От места боя доносился лязг, грохот и рев. А потом враги отхлынули назад, и вал вокруг крепостцы остался усеянным телами убитых. Держатся! Ну – добро!

Савинов вдруг заметил, что пальцы его до боли сжимают пучок сухой травы. Он разжал руку. «Эге! А здесь-то дождя не было!» Он отполз немного назад, туда, где таились у опушки его воины.

– Найдите мне Позвизда, Потеху и Врана! И пусть Ставр возьмет два десятка стрелков. Только живо! Нам надо успеть до следующего приступа.

Рысенок нашел Вождя, когда тот, стоя в стороне, на небольшом холмике, руководил осадой. Услышав новости, он только хмыкнул и зло ощерился: